Я стала до жизни жадная
Кристина из Пензы о лечении лимфомы Ходжкина и планах на будущее
Спокойно мы пожили где-то полгода
Я сама из Воронежа, на самом деле даже из Подворонежья, но в Воронеже я уже жила полноценно: квартиру снимала, кота растила, работала. Потом мне приспичило выйти замуж, и я переехала в Пензу, к супругу. С котом. Переехала летом 2021 года. Новый год мы отпраздновали, ничего не подозревая, и уже весной 2022 года узнали диагноз. Так что спокойно мы пожили где-то полгода.
Не ковид и не мононуклеоз
Началось все с того, что я заболела. Я работала в кофейне, была зима, январь. Перемерзла, бывает. Тонус мышц, работа на ногах по 13 часов. Так и тянет размять уставшую спину, где вместо потянутой связки нашла крупный узел над ключицей. На следующее утро я не могла сама встать с кровати. Дальше была поликлиника. Там выяснили, что это не ковид, назначили УЗИ узлов и начали пичкать антибиотиками. Результаты УЗИ были ужасными: узлы сильно увеличены, структура изменена. Назначили антибиотики: 5 разных подряд, и в таблетках, и в уколах. Лучше становилось только моей простуде, но не мне. Было принято решение идти в платную клинику. Там подозрение пало на инфекционный мононуклеоз. Назначили лекарства, они даже помогли: прошли кашель, насморк, горло. Но лимфоузлы не сдувались, периодически становились еще больше, чем были.
Тогда врач направила меня к гематологу в онкоцентр сдавать кровь. Много крови. Сначала я немного выдохнула: кровь оказалась идеальной, немного повышен показатель СОЭ, но для женщин это нормально. А лимфоузлы продолжали жить своей жизнью. Меня послали на биопсию не сразу, но послали. До нее нужно было выяснить, чем же я все-таки болела зимой. В Пензенском областном клиническом центре специализированных видов медицинской помощи у меня взяли 9 пробирок крови. Проверили на все. Выяснилось, что не инфекция. Я чище белого листа бумаги с фабрики. А мононуклеозом вообще переболела в глубоком детстве, и у меня антитела к нему.
Это лечится парой курсов химиотерапии
В какой-то момент я даже начала думать о психосоматике. Я много нервничала, переехала за 500 км от дома, где нет ни родственников, ни подруг, да даже знакомых. Только муж. Я перечитала на эту тему кучу статей, перерыла Интернет и очень надеялась, что это она и что можно просто походить к психотерапевту, который поправит. Но тогда, еще в инфекционке, врач сразу эту психосоматику отмела. Сказала не расстраиваться раньше времени. Не гуглить. Не накручивать. Не делать лишние исследования, а слушать только лечащего врача. Позже, когда я пришла к ней с верным диагнозом, она уже все знала…
В общем, взяли биопсию. Тогда на горизонте еще маячили майские праздники. К концу своего пребывания в больнице я чуть ли не каждый день бегала к врачу, спрашивала результаты гистологии, хотела выписаться пораньше. А когда результаты пришли – их принес незнакомый врач – я впервые услышала диагноз: лимфома Ходжкина (нодулярный склероз, злокачественное онкозаболевание лимфосистемы), стадия 2А. Не такая уж запущенная, повезло, что вовремя нашли.
Я вообще плохо помню, что он говорил, мало что было понятно. До моего вопроса: «Чем лечить?» Ответ был: «Химия. Это лечится парой курсов химиотерапии. Дальше в зависимости от результатов…»
Я начала плакать. Мне все стало ясно: что буду лысая, что это не вылечишь за недельку таблетками. У меня на тот момент уже болела бабушка раком, я видела, как она проходит лечение химией. И вообще я собиралась замуж этим летом: придумала платье, искала себе разные прически… А какая свадьба, когда такой диагноз и лысая?
Потом нужно было определить размер опухоли. И тут я тоже отличилась, оказалось, что она у меня просто фантастического размера.
Химия была сильная, меня буквально полоскало
В мае 2022 года я узнала о диагнозе, и уже в июне началась химиотерапия. Было 6 курсов, последний – в ноябре 2022 года, в январе 2023-го закончилась лучевая терапия. То есть условно я проболела месяцев 8–9.
Химия была сильная, у меня был усиленный протокол: и с «красной» химией, и с «белой», и с химией, которая пенится. Меня полоскало, мне ничего нельзя было есть. Гематология – это единственный вид онкологии, где прописывают жесткую диету, буквально одна вареная картошка и морковка. Для души оставили шоколад и чай, но разрешение на каждый новый продукт приходилось выбивать с боем.
Первая химия была очень тяжелая, потому что опухоль была большая и давала свою интоксикацию, когда разлагалась. И действовало все это как алкогольное отравление: сильно мутилось в голове. А последняя была тяжела тем, что препаратов много накопилось. Помимо химии были еще гормоны, с которых меня раздуло: отекало все, было тяжело ходить. После шестой химии вызывали скорую – колени болели так, что хотелось выть. Купировали очень сильным обезболивающим. Затем был перерыв пару месяцев и потом начались лучи, в 2 этапа. У меня от них выпали только проросшие после химии волосы за ушами. Мне сказали, что раз выпали от лучей, то больше не вырастут. В планах забежать в кабинет к радиологине с новостью: «Вы знаете, мои волосы не знали, что после лучей нельзя расти, поэтому растут!» Как одуванчики сквозь асфальт. Сквозь невозможное. Но перед тем, как химичиться, я попросила мужа постричь меня. Не хотела никому доверять такое дело. Срезали сразу все. Рыдала дважды: дома и в парикмахерской – там стрижку подровняли машинкой. Я очень гордилась своими волосами. Но пластырь срывают резко – меньше боли.
ЛЕЧИТ ВРАЧ, А НЕ СОСЕД ИЛИ ЗНАКО- МЫЙ. ВРАЧ НЕСЕТ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЗА ВАС ВМЕСТЕ С ВАМИ.
Советы, полезные и вредные
В процессе лечения стало понятно, что мир разделится на полезные и вредные советы. Знакомые, которые переболели другим видом онкозаболеваний, начинали убеждать, что диета, которая меня и без того страшно раздражала, не нужна. Мол, вычеркнули все, что при химии не только можно, но даже нужно. Но они не врачи, это стоит взять за основу. Лечит врач, а не сосед или знакомый. Врач несет ответственность за вас вместе с вами. Он учился десяток лет, чтобы уметь правильно вылечить, потом практиковался, нарабатывал опыт. Никогда не спрашивайте совета по диете, приему лекарств и прочему у человека, не являющегося врачом. Даже если у него тот же диагноз. Живой пример: у меня и у моей соседки Насти был одинаковый диагноз, только разные стадии. У меня 2а, у нее – 4а. И у нас различалась химия, несмотря на один и тот же протокол: разные дозировки, количество пакетов, виды. Мы по-разному реагировали на лечение, ловили разные побочки, нам разрешали есть разные продукты.
Но есть и хорошие советы, их я в том числе получала и в фонде «Я люблю жизнь», в специальном чате. Оттуда у меня шло изначально общение о болезни тогда, когда я не могла никому рассказать. Тогда, когда я ничего не знала. Меня просвещали, поддерживали. Потом уже знакомые нашлись в больнице, друзья. Но фонд показал очень важное – что это можно пережить. Он буквально кричал об этом: мы это пережили, значит, и ты сможешь. Сейчас я сама даю советы в чатах, в основном общие, оказываю поддержку.
Жить нужно, я ради этого и лечилась
У меня еще не было финального ПЭТ, но ремиссия зафиксирована 7 декабря. Мой второй день рождения, мы будем его праздновать. Есть ли страх рецидива? Конечно. Со мной даже лежала девочка с рецидивом. Боюсь этого до дрожи. Я в принципе понимаю, что жизнь диагноз изменил, вижу это даже в собственном взгляде в зеркале: теперь смотрю на этот мир спокойнее. Но мозг забывает плохое, и я иду дальше.
Через диагноз мы прошли с мужем рука об руку. В самом начале тут тоже был страх. Я никогда не сомневалась, что он меня любит любую и не за внешность, но знала и реальные примеры, когда мужчины бросают своих девушек и жен, когда узнают диагноз. Это были рассказы и от первого лица, и от десятого. Ну и за свою внешность я переживаю до сих пор, и буду это делать, наверно, пока не стану прежней. Но что касается любви, то муж мой донес свою мысль мне еще во время болезни. Очень четко донес. На примере кота.
– Ты когда его нашла, когда не болела, он к тебе ластился, любил?
– Угу!
– А когда приезжала на перерыв лысая, тоже ластился и мурчал?
– Угу…
– И сейчас, когда на голове мех и отеки, не отвернулся, по-прежнему лезет к тебе гладиться и спать?
– Еще как!
– Вот и я так же. Поняла?
– Поняла.
Вообще этот год у нас у троих (меня, мужа и кота) получился очень нервный. И я теперь переживаю насчет детей (получится – не получится, и что, если нет), насчет будущего. Но волков бояться – в лес не ходить. Жить нужно, я ради этого и лечилась, а не ради того, чтобы всю жизнь бояться и сидеть, в уголок забившись. Я в целом стала до жизни жадная. Подумать только: ничего не болит, провод из шеи не торчит, ничего не вливают, ем что хочу – сколько поводов быть довольной. Простые радости. Но я жду и сложных, больших. Все будет.
Текст и фото предоставлены благотворительным фондом «Я люблю жизнь».
